Тоскана. Дорога к Возрождению
На северо-западе Италии, под самым отворотом ботфорта Апеннин лежат двадцать три
тысячи квадратных километров земного рая — одна из двадцати областей страны, Тоскана.
Только ленивый или тот, кто еще не побывал там, не произнес фразу «я тоскую по Тоскане», ведь человек, побывавший в раю и вынужденный его покинуть, неизбежно будет туда стремиться всю оставшуюся жизнь.
Столица Тосканы — колыбель Возрождения — Флоренция. Пейзажи и города Тосканы как будто (нет, действительно!) сошли с полотен Беноццо Гоццоли (Benozzo Gozzoli, 1420–1497) и Перуджино (Pietro Vannucci detto Perugino, между 1445 и 1452 — 1523), исторические ее центры — Сиена, Пиза, Сан-Джиминьяно, Лукка и Вольтерра почти сплошь внесены в Список всемирного наследия ЮНЕСКО, а от одних называний «Кьянти», «Монтепульчано» и «Монтальчино» пьянит так, что, казалось бы, и пробовать здешнее вино уже не нужно.
Но нет, в Тоскане нужно пробовать все, ибо здесь работа найдется для всех ваших пяти — нет — шести чувств.
По Кьянти вверх и вниз
Отправляясь исследовать Италию, довольно скоро понимаешь, что в этой стране не получается быть туристом. Даже если находишься на Апеннинах недолго, скоро начинаешь здесь жить, а не гостить. Поэтому мы взяли напрокат машину и ехали по холмам Тосканы, стараясь ночевать в ее главных городах, останавливаться на обед в живописных поселениях и не забывать выходить, чтобы насладиться природой.
По пути из Флоренции в глубины Тосканы мы наткнулись на гигантские бутылки с Кьянти, стоящие в ограде очередной энотеки. С ними можно обниматься, не пригибаясь, как с любимым человеком, но это потом: сначала — отведать и купить вина с собой.
Виноград сопровождает вас здесь везде, любых расцветок листьев — от салатового до цвета чистого изумруда. А где не растет виноград, простираются подсолнуховые поля, в которые рано или поздно надо выйти, чтобы для разнообразия пообниматься с подсолнухами, а не с Кьянти, — по пути в Сан-Джиминьяно.
Дух высокого вольтеррьянства
Но нам предстоит отправиться еще выше — в Вольтерру. Если ваша голова при подъеме все-таки закружилась (Вольтерра находится более чем в полукилометре над уровнем моря), то для начала садитесь на очередную стену-парапет и утешьтесь видом с горы: внизу уже желтеет, а не зеленеет, ведь в июле нивы уже сжаты.
В городе царит настоящий культ этрусков (еще бы, здесь есть настоящая этрусская арка, которую приводят во всех путеводителях как классический образец доримского приспособления для прохода через стены) и — алебастра, добываемого в горе. Алебастровые прозрачные лампы, сувенирные джинсы и сорочки, кружева, доски для резки сыра, подсвечники, пепельницы, вазы…. Как и во многих других городах Тосканы, в Вольтерре есть музей пыток (Museo della Tortura) — видимо, для контраста с радостной природой и городским пейзажем.
Политическая история Вольтерры также была бурной. Заложенное еще в неолитические времена поселение пережило и этрусков, и римлян (с тех времен сохранился амфитеатр), побывало резиденцией епископа и постоянно оставалось предметом интереса флорентийцев, всё время ее завоевывавших. Но в 1530 году Флорентийская республика даже формально прекратила свое существование, и Вольтерра, как и большая часть нынешней Тосканы, подпала под власть семейства Медичи.
Медичи для верности выстроили себе под Вольтеррой Виллу ди Спедалетто, но, пожалуй, еще интереснее этрусские гробницы, которые обнаружили в окрестностях города. На археологические находки Вольтерры (среди них тысячи архаических и эллинистических урн) можно полюбоваться в здешнем этрусском Музее Гварначчи.
Безбашенный город башен
Продвигаясь по серпантинам и пережив качку, заставляющую вспомнить о море, мы приближаемся к Сан-Джиминьяно. Это поселение, как и почти все интересные места в Тоскане, было основано этрусками. Подобно многим другим городкам на горках, оно обнесен стеной-парапетом, и находясь там, на высоте, еще подумаешь — для защиты населенного пункта построена стена или для того, чтобы жители не падали в окрестные виноградники. Сан-Джиминьяно — город особый.
Почти все башни в Италии, за исключением здешних, — соборные колокольни. В Сан-Джиминьяно каждое уважающее себя семейство строило башню как символ богатства и готовности защищаться. Так поступали не только тут, но в других городах ими, видимо, чаще приходилось пользоваться и они не дожили до наших дней. А в этом небольшом городе на данный момент башен сохранилось четырнадцать.
Заложенный в III веке до н.э., Сан-Джиминьяно в X веке появляется в хрониках с пояснением, что местечко названо так в честь второго архиепископа Модены святого Джеминьяна (St.
Geminianus, род. ок. 396), прославившегося героической обороной города от полчищ гуннского полководца Аттилы. Кого только ни видели стены и башни города! В конце XII века его посетил Данте Алигьери (Dante Alighieri, 1265–1321) в роли посла от флорентийских гвельфов к местным (италийские области долго терзало противоборство между двумя политическими группировками здешнего же, тосканского, происхождения — гвельфов и гибеллинов).
Веком позже здесь родилась будущая святая Фина (Серафина) (St. Fina, Seraphina), потрясшая своих сограждан стойкостью в борьбе с болезнью. В возрасте десяти лет ее поразил неизлечимый недуг, но Фина не сдавалась — шила одежду для бедных. Через пять лет ее разбил паралич, но святая только радовалась своему приближению в страданиях к Спасителю, и наконец вершиной ее мученической карьеры стало нападение крыс, которых она не могла отогнать.
Город долгое время процветал и был независимым, но в середине XV века эпидемия чумы ослабила его и заставила подчиниться Флоренции. Уже в XIX веке Сан-Джиминьяно открыли прародители современного туризма, и до сих пор под сенью четырнадцати башен проходит во много раз больше приезжих, чем местных жителей (последних немногим более семи тысяч).
Драматизм событий, связанных с Сан-Джиминьяно, забывается, когда смотришь на местные праздничные керамические изделия, на которых изображены подсолнухи, рыбы, маки и травы: кажется, краски готовы соскочить с блюд, горшков и ваз, чтобы отпечататься на сетчатке глаза навсегда.
Притяжение земли
А вот кто основал Пизу, историки не знают до сих пор. За честь считаться первыми поселенцами в лагуне, образуемой слиянием рек Арно и еще одной, до наших дней не сохранившейся, впадавших здесь в Лигурийское море, спорили пеласги, этруски, греки и, собственно, лигурийцы.
Пиза — апофеоз несоответствия города и знаменитого храмового комплекса. Город, кажущийся крайне несимпатичным и прозаическим, вдруг выносил эти три жемчужины чистейшего белого цвета, на непонятно откуда взявшемся обнесенном средневековой стеной зеленом поле Пьяцца деи Мираколи («Площадь чудес»). Площадь назвал так поэт Габриеле д’Аннунцио (Gabriele d’Annunzio, 1863–1938); настоящее название у нее более прозаичное — просто Пьяцца дель Дуомо (Piazza dell Duomo).
Если бы собор (XI века), баптистерий (крупнейший в Италии; середина XII века) и колокольня (а правильнее — кампанилья — так называются отдельно стоящие колокольни; конец XII века) даже и не падали, все втроем, они бы все равно были прекрасны. Склонность строений на Площади чудес к падению объясняется слабым грунтом, на котором их заложили. Пожалуй, не меньше башни способен покорить человека пизанский баптистерий, похожий то ли на шлем богатыря, загнанного в землю ударом палицы, то ли на белый гриб. Или на собор, который только-только проклюнулся, и еще вырастет — какие его годы?
Сиена: слоны, утки и другие звери
Есть в Тоскане город, в который безоглядно влюблены многие. Столица одноименной провинции Сиена, тоже некогда основанная этрусками, с ее горками, узкими улочками и невероятно стильными бутиками, наполненных манекенами в ярких галстуках, знаменита больше всего соперничеством своих контрад. Контрады — это исторические районы, названные в честь животных и соревнующиеся друг с другом в традиционной конной гонке-драке палио на центральной площади города, во время которой необходимо отнять у соперника знамя. После того как представители контрады слона выкрали уток — «тотем» контрады утки — и на центральной площади вырвали из них, живых, крылья, судьба на сорок лет отвернулась от «слонов». Слоны не выигрывали знамя и чувствовали себя униженными вплоть до 2005 года, когда проклятие за глупость и жестокость как будто было снято с них. Все горожане плакали и смеялись.
По ночам в Сиене бьют барабаны, факир глотает огонь, в фонтане на площади живой голубь пьет воду из пасти каменной волчицы (той самой, что выкормила Ромула и Рема), а сама площадь устроена в форме раковины. Невероятно узкие улочки вьются ужами, поднимаются и опускаются, на стенах красуются непонятные чугунные кольца на уровне головы, а машины припаркованы так, будто их спустили на пятачки-пригорки при помощи вертолета.
Сиена — очень модный город. Концентрация итальянских яппи в элегантных костюмах, рассекающих по улицам-колодцам на мотоциклах, несравнима с другими городами Тосканы. А в толстых стенах средневекового здания скромно прячется лучшая мясная лавка в обитаемой вселенной, где можно отведать колбасу мортаделла (с оливками), унести с собой строганину из дикого черного вепря, купить сушеных белых грибов и, конечно, маслин.
Во глубине каменных лабиринтов контрады дракона прячется Fontanina del Drago — Драконий фонтан. Это крестильный фонтан, но, как ни странно, не церковный. В 1947 году этот искусственный водоем сделали «крестильней» для младенцев: окуная детей в воду, их как бы посвящают в коммуну.
Сиенский Дуомо («купол» — как зовутся многие итальянские соборы) появился здесь в XII веке и был задуман как самый большой собор христианского мира: Сиена стремилась доказать свое превосходство над Флоренцией и другими соперниками. Но в 1348 году Сиену поразила эпидемия чумы, а потом разразился политический кризис, и на такой масштабный проект не хватило ресурсов. В 1357 году работы были остановлены. Потому основная ось здания с тех пор так и идет с севера на юг, что для христианских соборов не характерно. Направление запад-восток не смогли возвести, но горожане не стали сносить недостроенные части.
Собор знаменит выложенным на полу лабиринтом — по нему ищущий Света прихожанин должен проползти на коленях (если, конечно, ему удастся это сделать среди толп туристов). Полосатостью колонн Дуомо напоминает знаменитую мечеть в Кордове, а высоко-высоко, под сводом, — бюсты почти всех Пап. На стенах фрески Доминико Гирландайо (Domenico Ghirlandaio, 1449–1494), а на полу изображены животные — символы тосканских городов, Гермес Трисмегист и дельфийская сивилла.
Уже за чертой города стоит еще один мощный замок Медичи, в подземелье там устроена энотека, можно выпить кофе в идеальном кафе под деревом и полюбоваться на твердыню — одну из многих медицейских крепостей, которыми они, словно обивку мебельными гвоздиками, прибили территории Тосканы к своей вотчине — Флоренции.
По дороге
Разъезжая дорогами Тосканы, заезжайте пообедать в Радду — очередной город на горке, где вы еще раз убедитесь в том, что в Италии произведением искусства является все, даже моцарелла с помидорами. Не забудьте заглянуть и в Лукку — город с крепостной стеной и земляным валом. Это там стоит знаменитая башня, на вершине которой растут деревья. Прямо из стен домов на вас будут смотреть мадонны, а римский амфитеатр давно стал в Лукке главной площадью города. тоит позволить себе заложить небольшой крюк и заехать на Понте Диаболо — Дьявольский мост невероятной красоты и крутизны, при отражении в воде достраивающий полукруги своих арок до идеальной окружности.
Если вам позволит время — заскочите в монастырь Кольтибуоно на высоком холме. Это очередной образчик всеядности талантов итальянцев, даже в монашеских рясах. Монастырь Бадья а Кольтибуоно (Badia a Coltibuono) находится в самом сердце провинции Кьянти, ибо, как мне показалось, сердце в провинции Кьянти везде, и везде в жилах его течет красное вино. Монахи-бенедиктинцы построили свой бастион в Кольтибуоно веке в девятом, и когда думаешь о том, что успело набушевать в окрестностях за прошедшие девять столетий, еще больше уважаешь этих отшельников, покровитель которых, святой Лаврентий, с черепом в левой руке и с белой лилией в правой, осеняет обитель. В пустынной церкви монастыря настигает запах лилий.
Свечи толстые, белые и тоже лилейные. Уединенно и можно погрузиться в мысли о вечном. Прохлада. А где-то внутри стен живут те, кто, помимо подвигов схимы, организовали производство меда, вина, оливкового масла и сувениров из древесины оливы с удивительным теплым запахом.
Напоследок — два слова о пейзажах. Почему-то я все время представляла на этих дорогах посреди зелени, гор, подсолнухов, винограда, рощ и каменных строений то суровых римских легионеров, то кондотьеров, то Чезаре Борджиа с Леонардо да Винчи в обозе, то Медичи, объединяющих Тоскану, а то и загадочно улыбающихся, как на статуэтках, этрусков. Об итальянской дороге я мечтала не меньше, чем об итальянских городах, городках и деревушках, и мы ее получили сполна, взобравшись на изрядное количество тосканских гор, спустившись накатом с не меньшего их количества и просвистев сквозь них туннелями.
